Александр СМОЛЬЯКОВ

«Ваш досуг», 2000 год

Образцова Елена Васильевна — всемирно известная оперная певица, народная артистка СССР. Меццо-сопрано. Среди ролей: Марина Мнишек («Борис Годунов» М. Мусоргского), Амнерис («Аида» Дж. Верди), Кончаковна («Князь Игорь» А. Бородина), Кармен («Кармен» Ж. Бизе), Графиня, Полина («Пиковая дама» П. Чайковского). В концертном репертуаре певицы вокальные произведения Чайковского, Глинки, Даргомыжского, Рахманинова, Свиридова, Баха, Генделя, Шумана. Пела в «Ла скала», «Гранд-Опера», Венской опере, «Метрополитен-опера», Большом театре. Работала с Лучано Паваротти, Пласидо Доминго, Хосе Каррерасом, Монсеррат Кабалье, Гербертом фон Караяном, Франко Дзеффирелли.

Признаюсь честно: перед интервью с Еленой Образцовой я очень волновался, со всеми советовался, как одеться, как себя вести, о чем спросить обязательно. К старинному особняку с белыми львами пришел за 20 минут до назначенного времени. Не удивительно: я шел на встречу со звездой мировой оперной сцены, кумиром миллионов поклонников из разных стран и континентов. Ее боготворили люди, чье влияние на мировую культуру не подлежит сомнению. Ее любили, ею восхищались, ловили каждый ее взгляд.

Сегодня творческий график певицы насыщенный и напряженный. Концерты, репетиции, спектакли. Петербург, Москва, Париж, Нью-Йорк. В сезоне 1999-2000 годов у Елены Образцовой сразу две премьеры: опера С. Прокофьева «Война и мир» в парижской «Гранд-Опера», где певица исполнила партию Ахросимовой, и дебют на драматической сцене — спектакль «Антонио фон Эльба» в постановке Романа Виктюка, который любит и умеет работать со звездами. Однако таких звезд как Образцова в спектаклях Виктюка еще не было. Однажды кто-то поэтически сравнил спектакли Виктюка с зеркалами, в которых он отражает время. Но это высший класс даже для него — создать зеркало для Примадонны.

-  Елена Васильевна, как возникла идея Вашей работы с Романом Виктюком?

-  Все началось с того, что я пришла на его спектакль «Саломея», и спектакль мне безумно понравился. Я была восхищена работой актера Дмитрия Бозина и впервые за много лет зашла за кулисы. До этого за кулисы я приходила только к Алисе Фрейндлих, поскольку она моя давняя подруга, и я ее давняя поклонница. Там я встретила Романа Виктюка и сказала: «Возьми меня к себе в театр, я хочу у тебя что-нибудь сыграть». Он ответил: «Я подумаю…» Прошло полгода, я забыла об этом разговоре, он, наверное, тоже забыл. И вдруг звонок: «Идем читать пьесу». Он прочитал мне вслух пьесу Ренато Майнарди «Антонио фон Эльба», и я сразу сказала: «Согласна».

-  Каким был для Вас процесс работы, ведь роль Амалии — Ваша первая роль в драматическом театре?

-  Процесс работы был сумасшедшим. Читали, говорили, строили мизансцены, ругались, танцевали, сходили с ума, переделывали все заноово. Это было какое-то безумие — безумие творчества. С Виктюком очень интересно работать, потому что он именно придумывает свои спектакли. Он идет от внутреннего состояния артиста, обнажает эмоциональную линию спектакля, вытаскивает какие-то философские пласты. Так я работала, пожалуй, только с Франко Дзеффирелли, с которым мы в театре сделали очень много и у которого я снялась в фильме-опере «Сельская честь» Масканьи. Дзеффирелли давал мне полную свободу, предлагая бесконечное количество вариантов роли, и мне нужно было выбрать близкое для меня. Я была абсолютно свободна. И такую же свободу мне дал Виктюк.

-  Считается, что принципы режиссуры музыкального театра и режиссуры Виктюка близки. Это так?

-  Да. Мне очень повезло, что Виктюк прекрасно знает оперу и музыку вообще. И то, что я вошла в этот спектакль так легко и свободно — это все благодаря Виктюку, который не оторвал меня от музыки и помог овладеть новым для меня жанром театрального искусства. В спектакле звучат арии из опер и оперетт в моем исполнении, я пою, танцую, я все время существую в музыке. Это очень музыкальный спектакль. Там есть и опера, и оперетта, и канкан, и рок-н-ролл. Это синтез искусств.

-  Раньше Вы видели спектакли Романа Виктюка?

-  Нет. Я только слышала о них. «Саломея» была первым спектаклем, который я увидела. Познакомились мы с ним гораздо раньше, это произошло в Сан-Франциско, когда он приглашал Наташу Макарову играть в пьесе «Двое на качелях». Мне Роман очень понравился, и я даже немного завидовала Наташе, что она будет играть у него драматическую роль. Но тогда мы об этом не говорили, хотя Виктюк уже держал меня на примете. А недавно я посмотрела «Осенние скрипки» — великолепный спектакль с Алисой Фрейндлих и Димой Бозиным, который меня еще больше убедил в правильности того, что я согласилась работать с этим режиссером.

-  Как Вам работалось с артистами Театра Романа Виктюка?

-  Замечательно! Изумительный актер Бозин, очень тонкий, он дает отклик на ту эмоцию, которую ему посылаешь на сцене, я могу его «завести» как актера. Это очень важно. Таким актером был Доминго. Я знала, что я могу повести его за собой. Он большой артист, и я знала, что Доминго пойдет за мной всегда, если я что-то придумаю. У него было удивительное чувство партнера. И такое чувство партнера есть у Бозина. Замечательный актер Олег Исаев. В нашем спектакле он развернулся как большой драматический артист с очень сильным «нервом». Сейчас он несколько в тени, но думаю, что у него снова будут большие роли. Его работа в «Антонио фон Эльба» показала огромный актерский потенциал. Ирина Соколова чувствует партнера с закрытыми глазами, с ней можно даже не договариваться о каких-то вещах. Мы с ней делали хулиганские спонтанные импровизации и это было великолепно. Очень понравился Фарик Махмудов. Он очень «нежный» актер лирического дара и тонкой, красивой души человек. Замечательный был Женя Атарик, который, к сожалению, из-за травмы не смог работать с нами дальше. Он играл очень трогательно и искренне. Все артисты Романа на очень высоком уровне, а с Романом это очень трудно, потому что он заставляет работать круглые сутки. И, тем не менее, артисты обожают с ним работать и обожают его как человека. Сейчас я узнала его ближе, он мне звонит по нескольку раз в день и я жду этих звонков, мне интересно с ним общаться, он совершенно уникальный человек, незащищенный в своем открытом сердце, и какие-то глупости, которые он себе позволяет, это защита его чистой души. Я счастлива, что узнала его, смогла проникнуть в его мир и там жить.

-  Вам было не страшно пойти на этот своеобразный риск?

-  Ни одной секунды. Было только страшно интересно. Я была увлечена и ничего не боялась.

-  Ваши ощущения после премьеры?

-  Чувство упоения и счастья. Я жила в другом мире, в другой жизненной плоскости. Это молодость, любовь, радость, безумие… Рома вернул мне любовь!

-  Чего нельзя простить любимому человеку?

-  …Я думаю, что любимому человеку можно простить все, кроме… нелюбви.

-  Нелюбовь и одиночество — они как-то связаны между собой?

-  Да, нелюбовь — это и есть одиночество.

-  Всегда?

-  Всегда.

-  Может ли творчество как-то изменить эту ситуацию?

-  Может. Но ненадолго. На сцене, конечно же, одиночества нет. А в жизни искусство не может заменить любовь. Любовь вообще ничто не может заменить. Музыка может чуть-чуть утишить одиночество. Не утешить, а утишить. А без любви человек просто не может. Несмотря на все творчество, он чувствует себя беспомощным, ненужным. Артист же вообще должен жить в любви. Когда артист знает, что он любим и желанен, он делает невообразимые вещи. Так же, как человек, которого любят. Любовь дает необычайные силы для творчества.

-  Вам никогда не хотелось изменить представление людей о себе?

-  Что я и сделала. Я шокировала всех, кто годами ходил смотреть на королеву на сцене. Никто, конечно, не ожидал, что Образцова будет танцевать рок. Но я люблю менять свою жизнь.

-  У Вас были встречи, которые помогали Вам в этих переменах?

-  Таких встреч было много. Франко Дзеффирелли, итальянский режиссер, с которым мы познакомились много лет назад в Нью-Йорке и затем сделали очень много опер. Клаудио Аббадо, дирижер из «Ла Скала», с которым мы также много работали и который стал потом для меня другом. Встреча с Вадимом Рындиным, тогда главным художником Большого театра, необыкновенно интересным человеком, который открыл мне Достоевского с его необыкновенным описанием жизни человеческой души. Караян произвел на меня впечатление человека из космоса, из другого мира. Он своими руками готовил мне салат и дарил розы. Дирижер Клайбер, с которым мы делали «Кармен» в Вене в постановке Дзеффирелли. Они не совпали в своих желаниях: Клайбер хотел делать оперу Бизе, а Дзеффирелли — драму Мериме. А я была между ними. Надо было петь камерную оперу в помпезной постановке. Это было не просто. Но это был уникальный, незабываемый спектакль. Даже Стреллер на меня не произвел такого впечатления, как Дзеффирелли. Со Стреллером мы делали «Сельскую честь» в Вене, и он не позволял мне никаких импровизаций.

-  Вы много преподаете. Как вы считаете, эстафета мастерства, которое традиционно было очень высоким в русской исполнительской школе, как-то передается?

-  Очень мало, потому что сейчас никто не думает о передаче традиции, а это необходимо. Это, конечно, не значит, что молодые должны повторять ошибки старшего поколения. Но опыт не должен теряться. Иначе придется придумывать велосипед заново.

-  То, что происходит у нас в стране, как-то влияет на этот процесс?

-  Безусловно. Вообще, экономическая и политическая жизнь очень сильно влияет на искусство. Когда люди думают, чем накормить детей и как свести концы с концами, им не до творчества.

-  Помимо музыки Вы следите за культурной жизнью?

-  Когда я приезжаю в город, где не была раньше, то обязательно иду в картинную галерею. Я очень люблю живопись и, как мне кажется, хорошо понимаю ее. Что же касается современного искусства, то на него, увы, не хватает времени.

-  Таким образом, понятия свободного времени, понятия досуга для Вас не существует?

-  Все мое свободное время занимает творчество. А оно не имеет границ во времени.