Александр СМОЛЬЯКОВ

Журнал «ГДЕ», 2007 год

Он – звезда мирового балета. Гений танца без всяких оговорок. Его сравнивают с Нуреевым, но среди ныне действующих танцовщиков равных не находят. Мальчишка, родившийся на острове Свободы (так в советские времена называли Кубу), сейчас является приглашенным премьером лондонского Королевского балета Ковент-Гарден. А во время грядущих гастролей Большого театра в Лондоне он будет танцевать титульную партию в главном советском балете – «Спартаке» А. Хачатуряна, поставленном в 1968 году Юрием Григоровичем. Техника, артистизм, темперамент, мужественность – сочетание, редкое само по себе, но у Карлоса Акосты оно соединяется с мировоззрением человека, существующего на перекрестке миров. Может быть, именно это и делает его уникальным, ведь балет и есть – искусство танцевать на лезвии бритвы…

— Карлос, какие впечатления у вас связаны с русским балетом?

— Я видел «Баядерку» и «Дон Кихота» в исполнении Большого и Мариинского театров, кое-что смотрел на видео. Наконец, я неоднократно был партнером русских балерин – Нины Ананиашвили, Людмилы Семеняки, Марии Александровой… Русский балет увлекает и потрясает, в нем есть нечто особенное, даже непостижимое.

— Вам приходилось танцевать русскую хореографию, в частности, балеты Михаила Фокина. Что для вас, как для танцовщика, отличает ее от английской или кубинской?

— Национальные хореографические традиции всегда очень сильно отличаются друг от друга. У англичанина Аштона – сложный геометрический рисунок, у МакМиллана – интерес к человеческому подсознанию, таков его «Майерлинг», где я недавно исполнил главную партию. Что же касается хореографии Михаила Фокина, то она уже существует вне времени, это классика, которая, наверное, будет актуальна всегда.

— А какое впечатление на вас произвела хореография Юрия Григоровича?

— Я видел его балеты «Иван Грозный», «Золотой век». Но «Спартак» — это нечто особенное, ни на что не похожее. Это героический балет! Именно поэтому он интересен и сегодня. В нем есть какое-то глубинное взаимопонимание композитора и хореографа, которое и обусловливает рождение шедевра. Сегодня искусство хореографии переживает определенный кризис, и может быть одна из причин заключается в том, что нет этого взаимодействия, взаимопонимания. Никто не придумывает новых балетных сюжетов, не пишет специально музыку и следовательно не ставит на эту музыку балеты. Сейчас время одноактных балетов на музыку «из подбора». Если же вернуться к образу Спартака, то он мне интересен прежде всего тем, что это реальный герой, а не «балетный юноша». У него меняются настроения, он страдает, любит, решает бороться, испытывает сомнения – эта динамика делает Спартака очень интересным для меня как для артиста.

— Какое впечатление на вас произвела Москва, тем более что это не первый ваш приезд в нашу столицу?

— Москва очень быстро меняется. Раньше был один-единственный МакДональдс, куда была очередь, и на дорогах только Лады. Теперь МакДональдсов много, зеркальные витрины бутиков, Мерседесы и BMW… А рядом бездомные люди. Эти контрасты, свойственны сегодня многим мировым столицам. Видимо, преодолеть их сложно, но видеть их тяжело.

— Какой город нравится вам больше всего?

— Париж. Это самый красивый город мира. Венеция – самый романтичный. Токио – самый технологичный. Но мое сердце – в Гаване.