«Цезарь и Клеопатра» Бернарда Шоу в московском театре «Сфера»

Александр СМОЛЬЯКОВ

Культура № 45 (7606). 15-21 ноября 2007 года

О политике, как, впрочем, и о любви, можно говорить бесконечно. Но если с любовью к началу третьего тысячелетия что-то более-менее прояснилось, то политика подбрасывает все новые и новые проблемы. И все же обращаться к опыту предшествующих поколений и здесь имеет смысл, что убедительно доказывает новый спектакль Екатерины Еланской.

Сюжет пьесы Бернарда Шоу не претендует на документальное воспроизведение исторических реалий, но зато интерпретирует любимую этим драматургом ситуацию ученичества. Умудренный годами и убеленный сединами Цезарь (образ, не лишенный автобиографических черт) учит озорную и не слишком воспитанную девчонку Клеопатру быть царицей Египта. И один, и другая – люди ХХ века, Египет взят лишь как экзотический антураж, как своеобразный прообраз, в котором заложена вся будущая история европейской цивилизации. Порою происходящее напоминает политический памфлет (отдельные реплики кажутся абсолютно сегодняшними), порою переходит в плоскость психологической драмы. Эти качества пьесы сохранены и в спектакле театра «Сфера».

Режиссер Еланская мудро последовала за драматургом Шоу, перемешав египетские и современные костюмы, намеки на позы египетских фресок и вполне бытовое поведение обычных людей. В результате получился спектакль, возможно, и не поражающий сценическими новациями, но очень цельный, а главное передающий дух пьесы. К привычному «цирковому» залу театра «Сфера» художник Лена Санкина прибавила лишь лапы огромного сфинкса, между которыми прячется Клеопатра во время своей первой встречи с Цезарем. Ирина Сидорова играет царицу Египта вовсе не наивным ребенком, а очень красивой и в общем-то неглупой женщиной с низким, выразительным голосом. Она знает, чего хочет, эта Клеопатра. Возможно, ей скучны философские сентенции, высказываемые Цезарем, но его политические уроки она усваивает быстро и применяет на практике с успехом. Она очень сильно отличается от своего братца Птолемея, который у Сергея Загорельского получается наивным, смешным и даже трогательным. Современный угловатый подросток в фараоновой «юбке» — этот контраст абсолютно в духе Шоу.

Вообще, актерский ансамбль спектакля сложился за редкими досадными исключениями вроде Владимира Донцова в роли Потина, больше напоминающего советского завхоза, чем приближенного египетского владыки. «Игра в Египет», придуманная драматургом и подхваченная режиссером, здесь разрушается, превращая происходящее в грубый фарс. Зато нянька Клеопатры Фтататита (Е. Давыдова-Тонгур) в эту игру вписывается безупречно, своим напором подчеркивая общий развал, царящий во дворце Клеопатры. Надо ли удивляться, что весь их жизненный уклад рушится с приходом римлян во главе с Цезарем (А. Парра) и его молодым военачальником Руфием – в исполнении Александра Пацевича это воплощение энергии Рима, его всесокрушающей мощи, не лишенной, кстати, своеобразного обаяния. Именно такой человек и должен быть рядом с Цезарем, казалось бы, не проявляющим интереса к военным делам, а больше занятым изучением человеческой природы.

Александр Парра – артист опытный, чей актерский дар отточен годами работы с Андреем Гончаровым – начинает роль с «пиано». В первой сцене с Клеопатрой он вроде бы уступает ей лидерство в дуэте. Так, наверное, и должен поступать хитрый политик. Но чем дальше, тем больше он захватывает зрительское внимание. Обманчивое спокойствие «сытого льва», сменяется резкими, быстрыми репликами, на которые зритель только и успевает реагировать. Когда спектакль достигает кульминации, от этого Цезаря невозможно оторвать взгляд, а его слова заставляют задуматься над сегодняшним днем. Это не добрый дедушка, который пришел из Рима научить бедную сироту быть царицей, Цезарь Парры слишком хорошо знает людей, а потому может предсказать, что делают люди, получая в руки власть.

Екатерине Еланской и ее артистам удалось прочитать «Цезаря и Клеопатру» как притчу, очень современную, но только лишь к аллюзиям с современностью не сводимую. Есть нечто неизменное в человеческой природе, свойственное и египтянам, и англичанам начала ХХ века, и нам, что мешает быть счастливыми. Задумываются люди над этим редко, ведь опыт истории существует только для мудрецов. Шоу несомненно был одним из них.