Александр СМОЛЬЯКОВ

«Планета Красота», № 7-8, 2005 год

Именно эгоисты, как ни странно, способны на большую любовь.

Ф.С. Фицджеральд

Настало время Дон Жуанов. К сюжетам о Дон Жуане обратились самые модные режиссеры современности — Роман Виктюк и Владимир Мирзоев. Случайно? Риторический вопрос. Сегодня телевиденье, реклама, видеоклипы заполонены Дон Жуанами всех мастей и цветов кожи. «Я шоколадный заяц» — утверждает один. «Люби меня, люби!» — требует другой. Третий просто призывно улыбается, сжимая в руке безопасную бритву. Дон Жуаны пьют пиво, звонят по мобильным телефонам и, разумеется, жуют жевательную резинку, отчего их поцелуи доводят женщин до обморока. Дон Жуан давно уже никого не завоевывает — он превратился в объект желания или, если перейти в романтический регистр, в мечту. Не он мечтает — о нем мечтают. Чувствуете разницу? Виктюк тоже ее почувствовал.

Иначе с чего бы маэстро эпатажа взял для постановки не мольеровского «Дон Жуана», как Мирзоев и Вайль, и не пушкинского, на которого, кстати, давно никто не замахивался, а постмодернистскую версию популярного французского драматурга Эрика Эммануэля Шмитта? Роман Виктюк вместе с художником Владимиром Боером создал на сцене мир нарочито неуютный: помост, железные лестницы, стулья, остов пианино, над всем этим — стрела подъемного крана, а в глубине — портрет обнаженного мужчины в полный рост, стилизованный под фресковую живопись. Сразу ясно, что о любви здесь вряд ли будут говорить — о страсти, боли, восторге, страдании… Только не о любви!

Действие начинается с девичника, который устроила престарелая герцогиня де Вобрикурт. Виктюк сделал ее эффектной светской львицей без всякого намека на почтенный возраст. Людмила Погорелова играет герцогиню умной, ироничной, жесткой. Ей, как никому другому, известно, что из себя представляет Дон Жуан. Поэтому она и пригласила на встречу его жертв. Они будут судить его самым строгим судом и приговорят к женитьбе на юной воспитаннице герцогини по имени Анжелика де Шифревиль (дебютантка Наталья Костенева играет ее этакой Лолитой).

Виктюк по-прежнему остается эстетом: черные бальные платья в сочетании с белыми масками и замедленным ритмом движений смотрятся очень стильно. Радиомикрофоны передают каждый нюанс голоса, малейшее изменение интонации, недаром режиссер всегда уделяет особое внимание звуковой партитуре спектакля. Музыкальным лейтмотивом «Последней любви Дон Жуана» стала стремительная самба, где чуть напоминающая великую Матье певица с неподражаемым прононсом повторяет «О, Дон Жуан!»

Наконец, появляется герой… Виктюк последовательно лишает его героических атрибутов: на Дон Жуане драные джинсы, одна нога в ботинке, другая — босая, старый кожаный плащ, наброшенный прямо на голое тело. Уставший. Говорит что-то про кладбище и бренность всего земного. Однако сам факт появления Дон Жуан заставляет женщин забыть, зачем они собрались и погрузиться в сладостные воспоминания: дамы скидывают юбки, оставаясь в кожаных корсетах, льнут к герою. Возникает ощущение, что отношение женщин к Дон Жуану — это род самогипноза, наваждение, но никак не любовь. Тем более что объект их желания особо ни на что не реагирует, а лишь наблюдает. Совсем как Воланд, которого Бозин играл в «Мастере и Маргарите». «Вот умора!» — прорывается неожиданная бытовая интонация, давая проницательному зрителю намек, что основные сюрпризы еще впереди и не стоит обольщаться ритуалом импровизированного суда.

Очевидно, в качестве свидетеля выходит Сганарель (Михаил Руденко) и открывает суду, что 5 месяцев 28 дней назад в жизни Дон Жуана произошла некая встреча. Поначалу все считают, что это была встреча с Анжеликой де Шифревиль, однако очень быстро выясняется, что у девушки был брат, с которым Дон Жуан познакомился тоже 5 месяцев 28 дней назад…

Шевалье де Шифревиля (еще один дебют — Иван Никульча) Виктюк делает очень похожим на самого Дон Жуана: мускулистый, с длинными темными волосами,

в таких же джинсах. Он разгуливает по стреле, имитирует позы барельефных воинов, изредка роняет слова. Как и положено брату, шевалье вызывает Дон Жуана на дуэль, чтобы отомстить за честь сестры, но вдруг понимает, что великому обольстителю вовсе не хочется его убивать. И тогда он сам кидается на шпагу Дон Жуана, чем и повергает его в философско-меланхолическое настроение, в котором герой пришел к герцогине де Вобрикурт.

Версия, что говорить, оригинальная: легендарный покоритель женщин и юный шевалье, заставивший его потерять голову. Однако если оставить в стороне морализаторские рассуждения об однополой любви или, наоборот, о том, что любовь не имеет пола, то выяснится следующее. Сегодняшний Дон Жуан не только никого не покоряет, но и никого не любит. Он восхищает окружающих белоснежной улыбкой и дорогим парфюмом, ожидая, чтобы покорили и полюбили его. Вот и все! Шевалье де Шифревиль оказался для этого Дон Жуана статуей Командора, которая показала ему всю беспочвенность собственного мифа. Ведь наше время творит мифы, но и одновременно разрушает мифы. Дошла очередь и до мифа о великом обольстителе. Дон Жуана нет, как нет любви в нашем мире… Появится ли? А как раз этому посвящен финальный монолог герцогини, который Людмила Погорелова произносит без всякого пафоса, тихо, нежно и мудро. Только любовь может придать миру форму и цвет. Только в мире, полном любви, может родиться Дон Жуан. В противном случае, неча на зеркало пенять. Самба!